75-летний горбатый старик Иван Петрович был одинок всю жизнь, а теперь и вовсе походил на осунувшегося бомжа в своей застиранной грязной робе серого цвета и облезшей до кожи заячьей ушанке, купленной ещё при Брежневе. От него и воняло как от бомжа, дедушка нещадно срался по пути в уборную, не успевая донести кал до унитаза.
Когда-то он любил кататься на велосипеде, но сейчас стоял на безлюдной остановке в ожидании троллейбуса до Ашана. За продуктами он туда ездил, чтобы сэкономить жалкие рубли, получаемые по мизерной социальной пенсии.
Снег засыпал Москву тяжёлыми мокрыми хлопьями, такой обильный снегопад выпал первый раз за зиму. Облезлая кроличья шапка Ивана Петровича съехала на затылок и обнажила плешивую давно нестриженную голову с патлами как у битника из 70-х годов. Снежинки залетали под козырёк остановки, падали на лоб и сморщившееся в кулачок беззубое лицо, застревая в недельной щетине запущенного старика. Ветхая серая курточка из брезента была застёгнута лишь на нижнюю уцелевшую пуговицу. Из-под сального свалявшегося мохерового шарфа выглядывал грязный протёртый воротник байковой рубашки.
Покачиваясь от слабости, Иван Петрович несвязно бормотал: «Вишь, ты… какое дело-то… вот оно как всё вышло… нету, стало быть, у меня больше велосипеда…»
И тут к остановке приблизился здоровенный мордатый парень в тёплом пуховике, жирный как кабан. Не замечая старика, он разговаривал по большому смартфону, приложив его как лопату к уху: «А-ха-ха, пи*здато сейчас на Веломании! А он чего? А ты как ответил? Ну, передавай привет и от Ежа!»
Закончив разговор, мордоворот с трудом засунул планшет в рюкзак, и учуял запах давно немытого тела, исходящий от Ивана Петровича.
Внутри у амбала всё засвирипело, безумная ярость накрыла молодого негодяя, и он с ноги уебал старика по жопе. Иван Петрович, не успев охнуть, отлетел на пару метров и оказался на проезжей части проспекта. Тут же раздался визг тормозов маршрутки, едва не переехавшей ему голову.
Мордоворот уселся рядом с водителем, Газель продолжила свой маршрут, а Иван Петрович, оглушённый и ничего не успевший понять, на карачках пополз назад к остановке, разгребая коленями грязную солёную жижу на асфальте. В лицо веером летели мелкие брызги от проносящихся совсем рядом машин. Полинявшей шапки на голове старика уже не было, она отлетела на вторую полосу дороги и уже была вдавлена в слякоть автомобилями.
Снег прешёл в прерывистую, швыряющую целые заряды колких снежинок метель. Иван Петрович на стал возвращаться под навес остановки, а заполз в щель между рекламным плакатом и гранитным ограждением подземного перехода, там он оставался ни для кого не видимым и мог спокойно отлежаться, чтобы не получить ненароком новых пи*здюлей.
Падающий снег приятно грел его щёку и лысину, как будто шапка была на своём месте. Ему было тепло и небольно, и где-то издалека, убаюкивающее, снова зазвучала старая припевка.
«Эх, пиндоска, сука-первиндоска…»
Велосипед, он знал это, был где-то совсем рядом.
Когда-то он любил кататься на велосипеде, но сейчас стоял на безлюдной остановке в ожидании троллейбуса до Ашана. За продуктами он туда ездил, чтобы сэкономить жалкие рубли, получаемые по мизерной социальной пенсии.
Снег засыпал Москву тяжёлыми мокрыми хлопьями, такой обильный снегопад выпал первый раз за зиму. Облезлая кроличья шапка Ивана Петровича съехала на затылок и обнажила плешивую давно нестриженную голову с патлами как у битника из 70-х годов. Снежинки залетали под козырёк остановки, падали на лоб и сморщившееся в кулачок беззубое лицо, застревая в недельной щетине запущенного старика. Ветхая серая курточка из брезента была застёгнута лишь на нижнюю уцелевшую пуговицу. Из-под сального свалявшегося мохерового шарфа выглядывал грязный протёртый воротник байковой рубашки.
Покачиваясь от слабости, Иван Петрович несвязно бормотал: «Вишь, ты… какое дело-то… вот оно как всё вышло… нету, стало быть, у меня больше велосипеда…»
И тут к остановке приблизился здоровенный мордатый парень в тёплом пуховике, жирный как кабан. Не замечая старика, он разговаривал по большому смартфону, приложив его как лопату к уху: «А-ха-ха, пи*здато сейчас на Веломании! А он чего? А ты как ответил? Ну, передавай привет и от Ежа!»
Закончив разговор, мордоворот с трудом засунул планшет в рюкзак, и учуял запах давно немытого тела, исходящий от Ивана Петровича.
Внутри у амбала всё засвирипело, безумная ярость накрыла молодого негодяя, и он с ноги уебал старика по жопе. Иван Петрович, не успев охнуть, отлетел на пару метров и оказался на проезжей части проспекта. Тут же раздался визг тормозов маршрутки, едва не переехавшей ему голову.
Мордоворот уселся рядом с водителем, Газель продолжила свой маршрут, а Иван Петрович, оглушённый и ничего не успевший понять, на карачках пополз назад к остановке, разгребая коленями грязную солёную жижу на асфальте. В лицо веером летели мелкие брызги от проносящихся совсем рядом машин. Полинявшей шапки на голове старика уже не было, она отлетела на вторую полосу дороги и уже была вдавлена в слякоть автомобилями.
Снег прешёл в прерывистую, швыряющую целые заряды колких снежинок метель. Иван Петрович на стал возвращаться под навес остановки, а заполз в щель между рекламным плакатом и гранитным ограждением подземного перехода, там он оставался ни для кого не видимым и мог спокойно отлежаться, чтобы не получить ненароком новых пи*здюлей.
Падающий снег приятно грел его щёку и лысину, как будто шапка была на своём месте. Ему было тепло и небольно, и где-то издалека, убаюкивающее, снова зазвучала старая припевка.
«Эх, пиндоска, сука-первиндоска…»
Велосипед, он знал это, был где-то совсем рядом.
Последний раз редактировалось: Слава-байкер знаменитый (11th Декабрь 2014, 13:27), всего редактировалось 1 раз(а)